Взрослым и Детям

Статья о загадках

Автор статьи Ю. Круглов

      Если бы меня попросили назвать самое поэтическое явление, созданное человеком с помощью слова, я, не задумываясь, сказал бы: это загадки.

      Что же такое загадки? Загадки – это иносказательное изображение предметов или явлений действительности, которые предлагается отгадать. Например, в загадке «Стоит Матрешка на одной ножке, закутана, запутана» иносказательно представлена капуста.

      Но, конечно, под это определение нельзя подставить все загадки. Ведь материал, который мы воспринимает как загадки, намного богаче. К примеру, в загадке о реке «Течет, течет – не вытечет, бежит, бежит — не выбежит» нет иносказания, в ней есть описание реки, но отсутствует изображение предмета, который иносказательно напоминал бы о реке.

      Есть загадки и другого типа. Например, такие: «Без чего человеку жить нельзя?» Ответ: Без имени. Или: «Что на свете всего мягче?» Оказывается, ладонь. Это загадки, требующие от отгадывающего неординарного мышления. Ведь необходимо из огромного количества возможных ответов дать один, но такой, с каким согласились бы все. Мало ли, например, без чего не может жить человек! И без воды, и без воздуха, и без еды. Но все-таки неожиданная отгадка – «Без имени» — удовлетворит, пожалуй, всех. Действительно, без воды, без воздуха, еды не может жить не только человек… Но только люди (все!) получают имена.

      Этот пример свидетельствует еще об одной особенности таких загадок. Отгадка должна быть оригинальной, неожиданной, нередко вызывающей улыбку. И есть много загадок, имеющих шуточные отгадки. Например, «Какой месяц короче всех?» Ординарный ответ: «Февраль». Но правильный  — «Май» (всего три буквы!) «Каких камней в море нет?» — «сухих».

      Эти типы загадок можно было бы назвать так: загадки-иносказания, загадки-описания, загадки-вопросы. Но есть еще один тип загадок: загадки-задачи. Они очень похожи на задачи из школьных учебников, если бы не одно обстоятельство. Например, летела стая, навстречу им один гусь. «Здравствуйте, — говорит, сто гусей!» — «Нет, нас не сто гусей. Кабы было еще столько, да полстолька, да четверть столько, да ты гусь, так бы нас, было сто гусей». Сколько гусей летело?» Ответ: «36 гусей». Задача чисто арифметическая, требует от отгадывающего умения считать.

      Но есть и другие задачи. Например, «Шел охотник. Увидел на дереве трех ворон и выстрелил.  Одну убил. Сколько осталось на дереве?» Разумный ответ – чисто арифметический: осталось две вороны. Ан нет! Одну-то он убил, а остальные — улетели… Или: «Летела стая гусей, одного охотники убили. Сколько осталось?» Конечно же, один – убитый.

      Загадки-задачи, как и загадки-вопросы, — это действительно тесты на сообразительность. Они развивают, активизируют нашу мыслительную деятельность. И это объединяет между собой загадки-вопросы и загадки-задачи; они, несомненно, в этом имеют сходство и с загадками-иносказаниями, загадками-описаниями. Ведь предлагаемые в них задачи требуют именно сообразительности, нестандартного мышления: увидеть в обыкновенном необыкновенное, а в необычном – обычное.

      Таким образом, все эти малые формы фольклора едины по своему жизненному назначению: носят обучающий характер, способствуют развитию мыслительной деятельности человека.

      Но не только это их объединяет. Нельзя не заметить, что все они построены на парадоксе. В переводе с греческого «парадокс» означает неожиданное явление, резко противоречащее здравому смыслу, расходящееся с общепринятым мнением. Загадки строятся на необычных сопоставлениях, ожидаемые в русле здравого смысла, общепринятого мнения отгадки оказываются ложными, а правильными являются как раз самые неожиданные, но единственно верные.

      Сходство этих четырех типов загадок – и в их построении. Композиция всех без исключения загадок двухчастная: первая часть – вопрос, вторая – ответ. Вопросительная форма завуалирована в загадках-иносказаниях и загадках-описаниях. Однако, вопрос не обязательно должен быть выражен словом. Ведь загадка существовала и существует только в устной форме, а вопрос можно передать и интонацией. Кроме того, о вопросительной сущности первой части загадок-иносказаний и загадок-описаний говорит необходимость ответа лишь на первую часть. Ответ же предполагает наличие вопроса.

      Загадки-иносказания и загадки-описания отличаются от загадок-вопросов и загадок-задач тем, что они созданы на основе поэтической образности, удивляют нас поэтическими картинами, художественными деталями; а вот загадки-вопросы, загадки-задачи сильны своей логикой, игрой не воображения, а ума. Думается, именно поэтому, в народе отдается предпочтение загадкам-иносказаниям и загадкам-описаниям. Мы их знаем тысячи, тогда как загадки-вопросы и загадки-задачи малоизвестны.

      Развивая мышление, загадка стремилась через свое «поэтическое» окошечко познакомить человека с окружающим его миром, причем привлечь внимание к таким сторонам предметов и явлений, которые невидимы для глаза, привыкшего схватывать только внешние их признаки.

      О чем загадки? Обо всем, что окружало человека и о нем самом. Безвестных народных авторов интересовал физический мир в его конкретности, деталях. В загадках, например, изображается не вообще лес, а лес хвойный или лиственный, береза, елка, сосна, не вообще дом, а бревна и мох, пол и потолок, крыша им окна, двери и косяки и прочее. Одним словом, загадки представляют собой свод знаний и сведений народа, как считают ученые, о внешнем мире, это своеобразный курс народного мироведения.

      Конкретный, физически осязаемый мир изображался в загадках, парадоксально сопоставляясь с таким же конкретным, физически осязаемым миром. Каким образом? Например, кисти овса похожи на сережки, украшающие девушек, подметили это, и получилась загадка: «Как во поле на кургане стоят девушки с серьгами». Яйцо поражало всегда: и не только тем, что из «неживого» появлялось «живое», но и тем, что в одном «сосуде» не смешивались два жидких вещества… Вот и возникла загадка: «В одном бочонке два сорта вина». Любили загадки устанавливать также внешнее сходство по цвету, как в загадке о березах: «На поляне девчонки в белых рубашонках, в зеленых  полушалках».

      Загадкам, построенным на описании предметов и явлений, противостояли такие, в которых предметы загадывания и предметы-иносказания сопоставлялись  по признаку действия. Нередко сопоставление строилось на сравнении функций предметов загадывания ( о половнике говорили: «Прилетел капитан, всех людей напитал») или же производимых ими действий: «Сидят девицы в темной темнице, вяжут сетку без иглы, без нитки» (это загадка о пчелах в улье, строящих соты). Часто, чтобы подчеркнуть движение, противопоставляли действие – бездействию, движение – покою («Сани бегут, а оглобли стоят»), а чтобы усилить впечатление от движения, ставили рядом, несколько перемещавшихся предметов, явлений. Например, загадка о небе, земле, солнце, месяце, дне и ночи: «Два стоящих, два ходящих, два минующих». «Стоящие» — это небо и земля, «ходящие» — солнце и месяц, «минующие» — день и ночь. Загадка отразила древние представления человека о Земле как о центре мироздания, именно поэтому Солнце оказывается, как и Луна, ходящими вокруг Земли.

      Соотношение между загадкой и ее отгадкой более разнообразно, чем это обычно представляется. Во-первых, один предмет загадывания чаще всего сопоставляется также с каким-нибудь одним предметом-иносказанием (гриб сравнивается со старичком: «Стоит старичок – красный колпачок»); во-вторых, предмет загадывания сопоставляется с несколькими предметами-заменами (в загадке о корове: «Среди двора стоит копна: спереди – вилы, сзади – метла»); в-третьих, есть загадки, в которых несколько предметов загадывания выражаются через их сопоставление с несколькими же предметами-иносказаниями (как в загадке о косе, траве и копнах: «Щука двинет, лес вянет, на том месте город встает»).

      Мир отгадок или мир предметов, их заменяющих, каждый сам по себе не представляет ничего поэтического. Возьмем например, два предложения: «Пчелы» и «Сидят девушки в горенках, нижут бисерок на ниточки». Ничего особенного, обычная прозаическая информация. Но если нас спросить: «А что это такое: сидят девушки в горенках, нижут бисерок на ниточки?», то мы сразу же задумаемся: из обычной информации это предложение превратилось в часть поэтического произведения.

       Давно замечено, что картина, представляющая иносказательно или описательно предмет отгадки, нередко бывает поэтически возвышенной или, наоборот, поэтически сниженной и, как правило, фантастической. Все это вместе оказывает сильнейшее впечатление, когда мы сравниваем отгадку и изображение предмета отгадки в первой части загадки. Невероятно, например, чтобы у одной матери было двадцать детей-однолеток! Но в загадке утверждается: «У матери двадцать деток, все детки – однолетки». Фантастика? Оказывается, имеется в виду курица с цыплятами… А вот как поэтично изображена та же курица: «Шапочка алая, жилеточка нетканая, кафтанчик рябенький».

      Легко угадывается их создатель – трудящийся человек, хорошо знающий, откуда что пошло, что для чего годится, как, из чего делается. Часто предметы загадывания определяются по трудовой или хозяйственной направленности. Конечно же, такие загадки мог создать тот, для кого труд, быт труженика, его отношение к природе были привычными, естественными. Загадка о горшке, который был «на копанце, на хлопанце, на пожаре, на базаре», могла появиться только среди тех, кто знал, как делаются горшки. Восприятие месяца, сравнение его с жеребенком, коровой, волом, краюхой хлеба, пастухом – чисто трудовое, народное.

      И это естественно: порой даже кажется, что авторов загадок и не интересовали те явления, которые не входили в непосредственный круг бытовых интересов народа. Ведь загадывались загадки о таких обыденных предметах, животных, как топор, веник, корова, коза… И по ним можно представить, как трудился человек, какие домашние или дикие животные и птицы окружали его, что росло в поле и огороде, как выглядела  деревня, строилась и обставлялась изба, какой была домашняя утварь, предметы труда и обихода и прочее.

      Однако, вчитаемся, вдумаемся… «Сидит царица на золотых яйцах»… Хоть и на золотых, но на яйцах сидит царица! «У барыни семьдесят семь платьев, выйдет на улицу – спина гола». Что это за чудо: богатая барыня, а спина гола! Или еще похлеще – про барина: «Под полом, под середой стоит барин с бородой»… Есть и об их детях: «Бочка стонет, барчата пьют». Если же привести отгадки, то насмешка над власть имущими станет еще более очевидной: ведь царица – это сковорода на углях, а богатая барыня – курица, барин же – помело, барчата – поросята.

      Веселый юмор в таких загадках нередко превращается в злую сатиру. Ведь если сравнить мышь с барыней, сидящей под мостом («Под мостом сидит барыня с хвостом, есть хочется, а вылезти не хочется»), это одно; и совсем другое, если загадать: «Спереди – мужик, а сзади – баба». Отгадка – поп! Доставалось и другим служителям культа.

      Напротив, когда загадки загадывали о чем-то дорогом для крестьянина, в них появлялись идеализированные, возвышенные описания. Например, сноп: «Лежит мужичок в золотом кафтане; подпоясан, а не поясом, не поднимешь, так не встанет». Серьги девушки – это пляшущие лебеди: «За темными лесами двое лебедей плясали». Но конечно же, загадывая о близком, и улыбались, и смеялись. О тех же серьгах есть и такая загадка: «Под лесом пестрые колеса висят: девок красят, молодцов дразнят».

      Изображая мир, народ поэтизировал его, учил видеть в обычном необычное, в быте – поэзию.  Сами загадки являются непревзойденными образцами фольклора как искусства слова.

      Небольшие по объему, они могут быть простыми и сложными. Простыми, когда рисуют всего лишь один образ, картину. Например, камыш сравнивается с бородатым стариком: «Стоит старик над водой, качает бородой». Но могут быть и сложными, изображать какое-либо действие, событие. Для этого используются разнообразные формы композиции. Например, может быть такая композиционная форма: описательная часть + монолог или диалог. Вот как изображалась подвозка снопов к овину:

Скрипит скрипица,

едет царица,

просится ночевать:

«Мне не век вековать,

одну ночку ночевать:

придут растопорщики,

разложат мои косточки,

тело в вал бросят,

а душу в рай стащат»

      Скрипица – это, конечно же, телега, а царица – хлеб. Царица рассказывает, что станет со снопами во время молотьбы.

      Загадки знают и монологическую, и диалогическую формы композиции. Ухват и помело, например, иносказательно изображались в диалоге между собой: «Черный огарыш, куда поехал?» — «Молчи, кручено, вверчено, там же будешь». А горшок рассказывал о себе целую историю: «Был я на копанце, был я на хлопанце, был на пожаре, был на базаре; молод был – людей кормил, стар стал – пеленаться стал, умер – мои косточки негодящие бросили в ямку, и собаки не гложут».

      Но самая распространенная композиционная форма загадок – описание. Загадки иносказательно описывали окружающий человека мир вещей, предметов, явлений. И описания могли быть краткими или развернутыми. Выше была приведена загадка о камыше – старике, а вот загадка — описание  каравая хлеба: «Комовато, нозхдревато, и губато, и горбато, и кисло, и пресно, и вкусно, и красно, и кругло, и легко, и мягко, и твердо, и ломко, и черно, и бело, и всем людям мило».

      В загадках используются разнообразные художественные средства. Многие строятся на метафорах. Метафора, — как говорят ученые, — душа загадки. Она способствует скрытому сравнению, сопоставлению весьма далеких между собой предметов, явлений, действий, являясь тем самым главным приемом создания той неповторимой поэтической прелести, какой обладают эти миниатюры.

      Метафора загадок необычна. Мы часто употребляем в своей речи метафоры, даже не замечая того поэтического смысла, который в них имеется. Например, говорим: «Дождь идет». Но ведь идти может человек, животное, а не дождь! Метафора же в загадках всегда необычна, парадоксальна, фантастична. Она привлекает, притягивает к себе внимание, «Взрывает» наши обыденные, устоявшиеся представления о мире. Как писала одна из самых известных исследователей загадок – М. А. Рыбникова, загадки – это своеобразный психологический раздражитель, который выводит нашу мысль из рамок обычных, вяло текущих ассоциаций. И в самом деле, разве может быть, например, живое существо без рук, без ног и чтобы рисовало? Оказывается, может, — мороз.

      Такие метафоры – парадоксы имеют свое название – оксюморон. В науке о литературе оксюморон определяется как сочетание противоположных, несовместимых по смыслу признаков, понятий, в результате которого возникает новое смысловое, удовлетворяющее нас качество.

      Но загадки занимают воображение не только кажущимися на первый взгляд абсурдными, нелепыми, алогичными метафорами. Метафоры строятся с таким расчетом, чтобы заманить отгадывающего в ловушку, посмеяться над его недогадливостью. Например,

Что за зверь:

в зиму ест, а летом спит,

тело тепло, а крови нет,

сесть на него сядешь,

а с места не свезет?

      С самого начала загадка направляет нас по ложному пути. Она заставляет искать отгадку среди зверей и дает приметы зверей, но приметы парадоксальные. И вместе с тем загадка правильно показала признаки предмета – отгадки. Только русская печь характеризуется всеми этими признаками.

      Вот какое двойное иносказание получается: предмет загадывания заменен другим предметом или несколькими, или приписываются свойства и качества предмета загадывания, подходящие лишь на первый взгляд, но на поверку они оказываются ложными…

      Широко используются и другие художественные средства. Прежде всего, хотелось бы назвать сравнение, употребление которого, как и метафоры, объясняется поэтической необходимостью постоянно сопоставлять один предмет с другим. Сравнение помогало живо, красочно передавать их признаки. Встречаются самые разнообразные формы сравнения. Например, сорока описывалась так:

Бела, как снег,

зелена, как лук,

черна, как жук…

      Но сравнение могло строиться и по-другому:

Белее снега, чернее сажи,

выше дома, ниже травы.

      Или в сопоставлении объемов, величин:

Сундучок – с кулачок,

А запирка – с шест.

      Как следствие сопоставления в загадках часто возникало противопоставление – антитеза, создающая поэтический парадокс. Например, в загадке о сверчке: «Маленькая птичка, а громко поет».

      Нередко противопоставление строилось на отрицании. Во многих загадках можно заметить частое использование частицы «не», предлога «без». «Без рук, без ног – через тын ползет» — это о месяце. «Не брусница, не клюква, не репа, не брюква; не семенем садилась, а так уродилась, хлебу замена, грибам перемена» — это о грибах-волнушках. Иногда  в одной загадке встречается и частица «не», и предлог «без». Без ног бегут, безо рта кричат, дороги не знают, а других провожают». (Санные полозья)

      Усилению впечатления от парадоксального поэтического мира загадок способствовали гиперболы. Так, в загадках звезды сравниваются с горохом, а о горохе рассказывается, что он рассыпан «на ста дорогах», «на двенадцати лугах», «по всей Москве», «по всей Вологде»…

      Нередко поэтические картины, рисуемые загадками, становились ярче благодаря усилительным частицам и поворотам: «рассыпался горох по сту дорог; никто его не соберет: ни царь, ни царица, ни красна девица, ни бела рыбица».

      Еще одно из художественных средств – это эпитет, как в только что упомянутой загадке: красна девица, бела рыбица, а так же уменьшительно-ласкательные или, наоборот, уничижительные суффиксы.

      Есть загадки, в которых фактически отсутствуют глаголы или производные от них слова, они преимущественно построены с помощью имен существительных и прилагательных; с другой стороны, значительная группа загадок состоит из одних лишь глаголов или причастий: «Мету, мету – не вымету, несу, несу – не вынесу, пора придет – сама уйдет». (Тень) Личное местоимение в этой «глагольной» загадке лишь подразумевается. Так же опускаются глаголы-сказуемые в «именных» загадках. Пропуск в поэтическом произведении одного из членов предложения, легко восстанавливаемого по смыслу, является особым художественным приемом. Он называется эллипсисом. Например, иносказательно характеризуются овин, ток, цепы, метлы: «Батюшка – шатер (овин), матушка – ладья (ток), сынки – хватки (цепы), дочки – подлизушки (метлы)».

      Анализ художественной формы загадок показывает, что в них очень хорошо употреблялись поэтические средства, все они способствовали созданию поэтического содержания. Одни загадки описывали внешние признаки предметов или их внутреннее строение, другие изображали предметы, показывая их функции, действия. Естественно, что в первых больше существительных и прилагательных, а во вторых – глаголов.

      Ценя художественное совершенство загадок, невольно задаешь себе вопросы: а как появились, как развивались они, в чем их истоки? Перед нами – один из древнейших жанров устной поэзии, его начало лежит в такой старине, о которой у нас, к сожалению, немного сведений.

      Большинство ученых связывают возникновение загадок с довольно распространенным явлением в жизни древних – с иносказательной, тайной речью. Имеется много свидетельств, что и наши предки активно пользовались иносказательной речью.

      Начало 9 века. Князь Ярослав с новгородцами стоит на берегу Днепра против Святополка. Ярослав посылает в стан Святополка лазутчика. В стане уже есть разведчик. Лазутчик находит его, и между ними происходит знаменательный разговор, переданный новгородской летописью. Лазутчик спрашивает: «Что ты тому велитши творити? Меду мало варено, а дружины много». И отвече ему муж той: «Рцы Ярославу тако: да еще меду мало, а дружины много, да к вечеру дати». И понял Ярослав, что надо выступать против Святополка в ночь.

      Но при чем тут мед? Ведь речь идет о битве! Для человека, знакомого с иносказательной речью, в этом не было ничего удивительного. В произведениях древнерусской литературы битва нередко сравнивалась с пиром, на котором лилось кровавое «вино», мед… Этот образ использовал и автор величайшего памятника русской литературы – «Слова о полку Игореве», созданного в конце 12 века. Конец трагической битвы между дружиной Игоря и половцами он изобразил так: «Бились день, бились другой, на третий день к полудню пали стяги Игоревы! Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы; тут кровавого вина недостало; тут пир закончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую».

      Широкой была сфера употребления тайной речи. Она использовалась не только в военных, дипломатических делах, но и в повседневной хозяйственной жизни. Здесь ее необходимость обусловливалась, кроме других причин, многочисленными запретами, существовавшими в связи с верованиями древнего человека, только-только узнавшего природу, общественные отношения.

      Например, у славян некогда существовал обычай, когда сноха (жена, поселившаяся в доме мужа вместе с его родителями) должна была первое время хранить молчание; имя ее в доме так же не должно было произноситься. Это делалось для того, чтобы умершие предки, зная язык своего рода, не поняли бы, что в их род, семью, которым они покровительствовали, пришел «чужой» человек. Но разговоры между живыми должны были вестись, и женщины, как и мужчины в военных делах, использовали тайную, иносказательную речь.  В 19 веке были записаны некоторые фрагменты, осколки такой речи. Что, например, значила такая фраза: «Ерзунь-от ерзат! Возьми шелопень да и лопень!»? Всего-навсего: «Горшок кипит! Возьми ухват и выствь его!» Или такая фраза: «Ягольник яруя; двухвостка, возьми цупызник да уцупызни его!» Перевод несложен, если знать смысл составляющих слов: «Горшок кипит; невестка, возьми ухват да выставь его!»

      Интересно, что обе фразы – иносказания, связаны по содержанию с домашней работой у печи, с печью. По древним воззрениям, именно за печью, в печи обитали духи – предки, домовой – покровитель домашнего очага.

      Знаменитый русский путешественник 18 века С. Крашенинников в своей книге «Описание земли камчатской», изданной в 1755 году, оставил чрезвычайно интересное сообщение об одном обычае русских охотников: о том, что они по обычаю предков своих, «ворона, змею и кошку прямыми именами не называли», а называли «верховым, худою и запеченкою». «Промышленные сказывают, — писал ученый, — что в прежние годы гораздо больше вещей странными именами называли, например: церковь – востроверхою, бабу – шелухою или белоголовкою, девку – простыгою, коня – долгохвостым, корову – рыкушею, овцу – тонконогою, свинью – низкоглядою, петуха – голоногим…» и так далее.

      И в данном случае мы можем говорить о тайном языке, только уже для охотников, которые, боясь, что их «поймут» лесные звери, не называли во время охоты многие предметы, животных их настоящими именами.

      Это свидетельство С. Крашенинникова дает ключ к тайне происхождения загадок. Была установлена тесная связь между иносказательной тайной речью и загадками. Например, свинья называлась низкоглядою, а в загадках она описывается следующим образом: «По земле ходит, неба не видит».

      Но нельзя не заметить, что загадки отличаются от иносказательной тайной речи. Они – как бы игра, развлечение, через них мы по-другому видим окружающий мир.

      Как предполагают ученые, в древности загадки являлись средством обучения, но не вообще обучения, а вполне определенного. С их помощью учили молодежь владеть иносказательной речью, запоминать «тайные» слова.

      Этим объясняется то, что еще в 19 веке в некоторых деревнях загадки загадывали в строго определенное время, чаще всего приурочивая к празднованию Нового года.

      Невольно вспоминается в связи со сказанным древнегреческий миф о чудовище с лицом и грудью женщины, телом львицы и крыльями птицы. Это чудовище – сфинкс. Оно однажды расположилось на горе близ Фив и стало загадывать проходившим мимо одну и ту же загадку: «Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем – на двух, а вечером – на трех?»  Не сумевших отгадать ее, чудовище уничтожало. И только царь Эдип смог разгадать ее, ответив чудовищу, что это – человек. В отчаянии чудовище бросилось в пропасть и разбилось насмерть.

      Как видим, знание загадок, умение их разгадывать было, по мнению древних людей, необходимостью. Так было и у наших предков. Свидетельства об этом говорят: лишь знающий загадки был сильным, мудрым человеком; их знание приносило человеку счастье, незнание – гибель.

      В целом ряде сказок герой становится богатым или лаже царем благодаря загадкам. Вот Иван-дурак едет в столицу, чтобы загадать загадки царевне, объявившей, что ее мужем сможет стать только человек, загадавший ей такую загадку, которую она не отгадает. По дороге к царевне Иван-дурак увидел змею и убил ее копьем и придумал загадку: «Зло злом ударил, зло от зла умерло». Он всего лишь иносказательно описал события, а царевна не смогла отгадать такого рода загадку, и он стал ее мужем.

      Знание всегда было признаком зрелости. Недаром у многих народов на свадьбе загадывали загадки – чаще всего жениху и его друзьям. И в русской свадьбе сохранился этот обычай. Например, в Ярославской губернии в 19 веке, когда свадебный поезд приезжал за невестой, кто-либо из ее родственников, не пуская в дом жениха и сопровождавших его поезжан (членов свадебного поезда), задавал дружке загадки: «Дай мне, друженька: сам наг, а рубашка в запазухе». И дружка должен был подать свечу. Или: «Дай мне поле яровое, другое ржаное». И дружка должен был подать пирог и хлеб.

      Обычай загадывать загадки на свадьбе свидетельствует и о другом. На то она и тайная, иносказательная речь, что одни ее знают, другие же – нет. Обнаруживая знание загадок, жених и сопровождавшие его поезжане как бы говорили: «Мы близкие вам люди, мы понимаем вашу речь, мы – свои люди».

      О том, что могло случиться с людьми, не понимавшими иносказательную речь, поведала древнерусская летопись «Повесть временных лет». Княгиня Ольга после гибели своего мужа Игоря в 945 году в Древлянской земле решила отомстить древлянам. И направили древляне послов к Ольге, и приняла она их и спросила: «Говорите, зачем пришли сюда?»  Ответили древляне: «Послала нас Деревская земля с такими словами: «Мужа твоего мы убили, так как муж твой, как волк, расхищал и грабил, а наши князья хорошие, потому что ввели порядок в Деревской земле. Пойди замуж за князя нашего за Мала». И сказала им Ольга: «Любезна мне речь ваша, — мужа моего мне уже не воскресить; но хочу воздать вам завтра честь перед людьми своими; нынче еж идите к своей ладье и ложитесь в нее, величаясь. Утром я пошлю за вами, а вы говорите: «Не едем на конях, ни пеши не пойдем, но понесите нас в ладье». Послы ушли, Ольга приказала выкопать на теремном дворе яму великую и глубокую и утром послала за древлянами. Послы, как она и хотела, пожелали, чтобы их понесли в ладье, в которой они сидели избоченившись и величаясь, и принесли их на двор к Ольге, и как несли, так и бросили их вместе с ладьей в яму. И, приникнув к яме, спросила их Ольга:  «Хороша ли вам честь?» Они же ответили: «Пуще нам Игоревой смерти». И повелела Ольга засыпать их живыми; и засыпали их.

      Такова первая месть княгини за смерть мужа. Были и еще две. Жестоко отомстила Ольга! А мы, читая об этом, невольно думаем: «Какие же глупцы древляне! Так легко  дать обвести себя вокруг пальца!» Но древляне не были глупцами, они были слишком доверчивы и воспринимали сказанное Ольгой прямо: она же говорила иносказательно, и этот иносказательный язык хорошо понимали киевляне. Ведь ладья по древним славянским обычаям, использовалась в похоронном обряде (арабский путешественник 10 века Ибн Фалдан описал, например, погребение руса, которого хоронили в ладье).

      Наши предки учили молодежь иносказательной, тайной речи, используя загадки. Но назначение загадок, конечно же, шире. Загадки, являясь поэтическими произведениями, воспитывали у подростков и поэтическое видение мира, они учили видеть сходное  в несходном, в одинаковом – разное, учили мыслить нестандартно.

      Сказанное не означает, разумеется, что все загадки, известные нам, возникли в глубокой древности.

      Большинство загадок возникло давно, но когда конкретно – трудно определить. Конечно же, они появились не раньше самого предмета, который зашифрован в загадке.

      Большинство возникших давным-давно загадок воспринимаются нами как вполне современные. Например, загадка о репе – «Кругла, а не месяц, желта, а не масло, с хвостом, а не мышь» — одинаково воспринималась и в 19 веке, и в 18 веке, и в 17 веке, и в более ранние века; так же она будет восприниматься и в 21 веке и в 22 веке, конечно, если мир не избавится от мышей…

      Но есть загадки, время появления которых мы можем определить почти точно. Например, загадка о проруби – «В новой стене, в круглом окне днем стекло разбито, за ночь вставлено» — появилась не ранее 18 века: именно тогда стекло стало активно входить в быт народа. А загадка о елке или сосне – «Все капралы поскидали кафтаны, один капрал  не скинул кафтан» — не могла появиться ранее 17 века, когда звание «капрал» было введено в русской армии. Это, конечно же,  не значит, что ранее не было других загадок о проруби, елке или сосне.

      Каждая новая эпоха порождала и новые загадки: о верстовом столбе, о поезде, об оружии и так далее.

      Однако, каждая новая эпоха не только рождала загадки, но и теряла их.  Кто сейчас, например, сумеет разгадать такие, как «Серое сукно тянется в окно» или «Зиму и лето на одном полозу ездит» А ведь загадка связана с так называемой курной избой, когда не было трубы у печи, и дым выходил в специальное «волоковое» окно…

      Ушли в прошлое миниатюры, связанные так или иначе с прежними социальными отношениями, например, загадки о молотьбе («На поляне, на кургане подрались дворяне: не видать ни костей, ни мастей, только видно, где дрались»)

      Правда, есть и такие загадки, в которых изменялась только отгадка. Например, древняя загадка о стреле – «Летит птица крылата: без глаз, без крыл, сама свистит, сама бьет» — с появлением ружья, винтовки изменилась, стала загадкой о пуле.

      Исчезновение загадок и редкое появление новых породило мнение о том, что загадки уходят в прошлое. Но это не так. Как уже говорилось, подавляющее число загадок, возникших в древние или недавние времена, современные и по форме, и по содержанию, и по отгадкам. Солнце, месяц, вода, огонь, тучи, надо надеяться, будут существовать еще не одно тысячелетие, будут жить о них и загадки – или старинные, или новые.

      Сохранению загадок в нашей жизни способствует и их удивительная поэтичность.

      Загадки —  великолепный «школьный» материал: они включаются в учебники – и не только по литературе; с ними мы начинаем знакомиться с раннего детства – в семье, в детском саду…

      Загадки привлекли внимание и поэтов. Во многих детских книжках публикуются «литературные», «искусственные» загадки. Лучшие из них становятся настоящими народными загадками, подвергаются изменениям, приспосабливаются для устного загадывания.

      Вот, например, несколько загадок, которые, наверняка, знают многие. О пиле: «Ела, ела дуб, дуб, поломала зуб, зуб»; о радио6 «Музыкант, певец, рассказчик, а всего труба да ящик»; о мяче: «Бьют его рукой и палкой, никому его не жалко; а за что беднягу бьют? А за то, что он надут». Но, наверное, не все знают, что автором этих загадок является знаменитый детский писатель С. Я. Маршак.

      Так что нечего опасаться за судьбу загадок. Разумеется, загадки в нашей жизни занимают не столь важное место, как это было в древности, но их роль остается весьма значительной.

Один комментарий на “Поэзия слова”